| К сказкам, поэзии все относятся, как к чему-то несущественному, обслуживающему отдых человека. Но почему-то в конце-то концов от всей жизни остаются одни только сказки, включая в это так называемую историю? М. М. Пришвин |
Мы часто — по поводу и без повода — приводим эти пушкинские слова из письма 1824 года к брату Льву из Михайловской ссылки: «Вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!» Но часто ли задаем себе вопрос: а как ныне, можем ли мы сейчас, через полтора с лишним столетия, сказать, что у нас, в нашем воспитаний, уже нет этого недостатка, что мы сами воспитывались и воспитываем своих детей на сокровищах народной поэзии?..
Четыре часа — на сказки, один час — на загадки, два часа — на пословицы и поговорки в четвертом классе и три часа на былины в пятом — вот и всё, что мы смогли уделить народному творчеству в школьных программах. Ровно десять часов на десять лет обучения.
Впрочем, спросим сначала все-таки не со школы, а с самих себя. Школа может лишь что-то наверстать, что-то поправить, упущенное именно в детстве, именно в дошкольном, семейном воспитании, где всё зависит не от кем-то составленных программ, не от пресловутых министерств и ведомств, которые что-то там упустили, что-то там не учли, а только от нас самих. От того, насколько мы сами в состоянии воспитать своих же детей. И тогда, быть может, в школе им хватит даже этих несчастных десяти часов, чтобы вспомнить, осмыслить хорошо знакомое с детства.
И вот здесь-то, в нашем семейном воспитании, неоценимую помощь нам могут оказать не только очередные методические пособия (не спорю: нужны и они, как утопающему нужна даже соломинка!), а педагогический опыт, уже накопленный веками, сберёженный каждым народом как одно из самых величайших духовных своих богатств.
Да, речь идет о фольклоре! О фольклоре как основе основ воспитания детей, как об универсальной педагогической системе, в которой тысячелетия народного опыта уже отобрали самые естественные и необходимые формы развития речи, музыкальных способностей, логического и образного мышления, трудовых навыков, этических и нравственных идеалов. И не просто отобрали как сумму неких методических приемов, а облекли их в художественную форму.
Фольклор — это художественная педагогика! Это та самая система эстетического воспитания детей с помощью литературы и искусства (слова, музыки, танца), которую еще только пытаются осуществить некоторые экспериментальные студии и школы искусств и которая кажется нам порой элитарной, недоступной для всех. А здесь, в фольклоре, все это заложено изначально. Народная педагогика попросту не знает иных методов и форм, кроме эстетического, художественного воспитания. Причем, повторяю, не для избранных, наиболее одаренных, а для всех.
В фольклоре первые месяцы и первые годы определяют едва ли не больше, чем вся последующая жизнь. Ни одна система воспитания, кроме фольклорного, не берет за основу тот самый «критический период развития ребенка», в который, как утверждают специалисты, и «происходит решающая закладка звуковой информации». Решающая — на всю жизнь! А потому так много зависит именно от того, какой будет эта самая первая «звуковая информация». На чем воспитывался ребенок с первых же дней жизни: на устоявшемся педагогическом опыте народа или же на очередных педагогических экспериментах, в которых «кроликами» становятся наши собственные дети.
Фольклор в этом отношении незаменим. Во всяком случае, до сих пор ему не найдено равноценного «заменителя». И к фольклорному воспитанию, уверен, мы еще вернемся, как возвращаемся ныне ко всему естественному и органичному.
Виктор КАЛУГИН — Выжимка из вступительной статьи к книге «Гуси-лебеди. Фольклор для детей от колыбельных до былин».